Наконец-то, в жизни Аленки наступил тот самый самостоятельный и волшебный день, когда тебе всего четыре года и ты сам себе, впервые, между прочим, предоставлен без контроля голоса мамочки: «Туда не лезь, доченька, сядь поиграй в тихую игру. Не упади, не беги» … и другие взрослые команды. «А как это сидеть тихо, — думала Аленка, — когда мир так увлекателен и ты готов с ним познакомиться…?» Еще она думала о лужайке с красивыми цветами. Они манили к себе своими желтыми головками, качаясь от ветра, призывали: «Гулять, бегать, радоваться!!!» Она с мечтательным видом сидела на стуле, представляя как будет порхать, как бабочка, от цветка к цветку, нет!- она была этой красивой бабочкой, да!
Ход ее детских мечтаний прервал наставляющий голос бабы Лены. Она в приказном тоне обращалась к старшему брату, которому было одиннадцать лет, и звали его Саньком.
«Саша! — говорила бабушка с неким раздражением. — Присматривай за младшими, сидите дома, играйте во дворе, в огород ни ногой!». Баба Лена в своем разноцветном платке, по старинке завязанным под подбородком, производила впечатление человека, которого ни в коем случае нельзя игнорировать или ослушаться, ее боялись деревенские ребята, которых она ругала крепким словцом. Громко хлопнув дверью, она вышла и спешно удалилась. И сию минуту внутренний мир ее деревенской избы стал меняться: забегали братья, они быстро перемещались из дома в огород, искали консервную банку, создавая суету. Даже мухи на окне умолкли, наблюдая за этим действием вместе с Аленкой. «Интересно, для чего им консервная банка?» -думала Аленка, хлопая своими пушистыми ресницами. Она слезла со стула и хотела было пойти в огород, но, вспомнив, что бабушка очень четко проговорила условие: «Эту козу(то бишь Аленку) в огород ни ногой, иначе все грядки перетопчет». Поэтому, поглядывая за братьями и шмыгая носом, Аленке оставалось лишь смотреть за суетящимися братьями в огороде.
Она сидела уже на крыльце и покорно ждала команды старшего Санька. Нервно теребила гольф, на нем ослабла резинка, и он все время предательски спускался по щиколотку, то и дело его подтягивать ей наскучило. Она вдруг закричала во все девичье горло: «Шаааска!!!!» — именно так она называла Санька, а тот на это очень злился и поправлял малую. «Я пить хочуууу!» — кричала Аленка уже на весь двор. Санек с важным видом деревенского парня, дал команду среднему брату Юрику угомонить орущую Аленку, сам он был занят свежевыкопанными червяками, которые то и дело норовили сбежать с консервной банки.
Юрик был младшим братом Санька, а Аленка приходилась кузиной по материнской линии, как назло свалилась им на голову забота о ней в солнечный погожий день, когда на рыбалку, не то что бы идти, бежать хотелось, была весьма не кстати. Юрик не любил девчонок, был старше Аленки всего на два года, разговаривал он плохо, не смотря на свой возраст, и плакал без повода, особенно, когда бабушка отчитывала за проделки. Он зачерпнул из фляги алюминиевой кружкой воды, дал в руки Аленке, на пороге стоял Санек, наблюдая за этой возней. «Ну, чего возишься?- отвесил щелбан брату, грозно посмотрел на сестру и махнул рукой в сторону выхода, чтоб все последовали за ним.
Итак…День был замурчательно чудесным. Каждый из ребят был погружен в свои мысли. Аленка семенила короткими ножками, а проклятый гольф тормозил процесс, то и дело она его поправляла и догоняла братьев по тропинке с высокой травой, видя лишь их головы.
«Шааааска!- кричала она. И тут колючая крапива ей преградила путь. Она уже словила оголенной щиколоткой колючее жало и теперь чесала пупырышки и во все горло, переходя в плачь, беспомощно призывала братьев. Правда все плохое из девчушкиной головы тут же улетучилось, когда подлетела необыкновенного цвета стрекоза, с радужными большими глазами и фантастическими крыльями. Аленка даже на миг перестала дышать, замерла от восторга, но из травы показалась рука старшего Санька , которая живо схватила изумленное дитя и увлекла за собой от волшебной стрекозы. «Пусти, больно!» — захныкала Аленка, вспомнив про крапиву, и навернулись слезы…то ли от боли, то ли от расставания со сказочно красивой стрекозой. Когда она поравнялась с Юриком, то увидела в его руках странное сооружение из листка и палочки, торчащей из этого же листа. Сделано было некое подобие корабля. Юрка молчал и не выдавал своих замыслов, но лицо его светилось. В листке сидел покорный жук, который был Юриком назначен капитаном. Жук даже и подозревать не мог, что ему присвоили столь высокий ранг и лишь тихо сидел, боясь пошевелиться.
Саня вложил руку Аленки в руку брата и велел не отпускать ни под каким предлогом. Вся процессия, включая жука и червей в банке, устремилась к деревенской речке. Казалось, что прошло много времени пока они дошли до ее берегов, поросших осокой. Ух и противная же эта трава!
«Урррра!»- закричала Аленка,- Шаса, ты вот такую рыбу поймаешь?!»- и развела свои тоненькие ручки до предела во все стороны. Юрик ухмыльнулся, повел бровью в сторону старшего, но виду не подал, и принялся с напыщенным видом, по-взрослому закусив губу, готовить свой кораблик к дальнему плаванию. Капитан смотрел своими жучьими глазами и ему явно не нравилась идея Юрика, но она нравилась Аленке.
Ребята расположились на узком мостике, состоящем из двух полусгнивших досок, на котором было скользко. Речка была узкая, глубокая. Прозрачная вода обнажала камешки, прорисовывая на солнце всех мелких рыбок. Санек приказал Юрику следить за Аленкой, чтобы она ни на шаг от них не отходила. Он ловко вытащил извивающегося червя, безжалостно насадил его на крючок, от этого малые поморщились и полностью стали готовиться к отплытию корабля!
Пока Юрик опускал судно на воду, Аленку увлекли бесчисленные мальки, и она решила их потрогать. Юрик отпустил своего капитана в дальнее плавание, что-то пробурчав под восторги Аленки, которая была до сего момента занята полосканием рук в воде. Поток, подхватив листочек, увлек его течением через мостик, стремительно скрываясь из виду. Аленка тяжело вздохнула, казалось, что она была немного растрогана уплывшим так внезапно корабликом.
Всю эту идиллию нарушил всплеск воды — Санек поймал небольшую плотвичку, но очень важную в его, возможно, первом самостоятельном опыте. Восторг длился секунды. Радость сменилась громким звуком всплеска воды с массой обрушившихся на ребят брызг речной прохладной воды. Это неуклюжая Аленка, вставая с четверенек, подскользнулась, бухнулась в воду и плыла уже на спине, проплывая мост и наблюдая за всем с позиции капитана-жука недавно умчавшегося вдаль корабля. Да что тут кораблик, она была огромной баржой, плывя в потоке, смотрела своими глазами на солнце и думала о поразительной глубине синего неба в этот чудесный день. Изучала удаляющиеся гнилые доски мостика и заросли речки….мгновение длилось вечность, как в покадровом фильме, выдавая момент за моментом, бегущих что-то кричащих ребят. Было непонятно — радовались они как Аленка или чем-то сильно были огорчены, а может напуганы…
Санек и Юрик вместе синхронно ухватили Аленку за платье и увлекли за собой на берег. Что-то говорили сестре, прижимали ее и ругали одновременно. Аленка не понимала их расстройства и лишь вспоминала тот миг, когда она сама была в позиции корабля, капитаном, как тот несчастный жук, проплывая под мостиком. Домой шли молча, таща промокшую до нитки Аленку за руки, с ее платья капала вода, сандалики хлюпали, она не понимала почему ей весело, а другие были молчаливы и расстроены.
Пока шли до дома, солнце и ветерок высушили волосы и лицо девочки, платье предательски оставалось мокрым, и сколько братья ни старались его выжать, скрыть след происшествия не могли. Троица у калитки повстречались с бабой Леной, которая уже приготовила ядреную деревенскую фразу: «Паршивцы!». Выругалась в течение минуты на непонятном для ребят сленге, заведя всех домой. Сняла мокрую одежду с внучки, переодела ее в сухое белье, уложила на кровать с взбитой периной, укрыла стеганным одеялом и поставила молча молоко на печь. Потом приказным тоном, не вытаскивая молочной пенки, заставила выпить морщившихся Юрика и Аленку, а также не подававшего вида Санька, расстроенного из-за неудачной рыбалки…
Аленка покорно лежала в постели и через силу пила молоко с пенкой, на душе у нее было легко и светло, она в мыслях и мечтах уплыла уже далеко от домика бабушки, деревни, в открытое море и была быстрой рыбкой. Зажмурившись и успокоившись от пережитых эмоций, Аленка уже начинала дремать, кот пристроился рядом. Ребята занимались каждый своим делом. И все уже почти забыли про сегодняшнее приключение, кроме Аленки. Для нее был открыт целый мир. Это было началом ее воспоминаний о деревенском детстве, ярком, осознанном и греющим своим теплом, как солнышко, в тот чудесный день ее жизни!
(Автор рассказа Надежда)
